Это И Происходило В Семидесятые

Из этого истока берут начало такие шедевры, как «Проверка на дорогах» А. Германа (1971) и «Восхождение» Л. Шепитько (1977).

В 1971-м фильм «Проверка на дорогах» -тогда он носил название «Операция „С Новым годом!"»-не вышел на экраны. Но в том году появилась картина Ф. Соболева «Я и другие», не замеченная ни зрителем, ни критикой. Известный мастер научно-популярного кино, толкователь и интерпретатор научных сенсаций, на этот раз посвятил свой фильм исследованиям в области социальной психологии личности. В картину вошел такой эксперимент: в помещение, где сидят посвященные в условия игры участники опыта, по одному заходят испытуемые. Им предлагается простенький вопрос: какого цвета лежащие на столе пирамидки? Но прежде чем испытуемый откроет рот, посвященные участники уверенно назовут белое черным, а черное -белым. И что же? Едва ли не все испытуемые (насколько помнится, кроме одного) повторят эту нарочную ошибку. Разница лишь в том, сколько кто колеблется перед тем, как назвать белое черным...

Ф. Соболев остроумно зашифровал свои размышления о конформизме, но в шифре вычитывалась важная, к тому же научно обоснованная информация. Когда большинство повально заражено дальтонизмом, черное и белое легко могут поменяться местами.

Это и происходило в семидесятые. Колебания нравственных критериев откликнулись многоголосым эхом. Невозможное становилось возможным. Фетиши буржуазной масс культуры благополучно приживались на нашей почве. Студия имени Горького гнала милицейскую серию «от Ромула до наших дней». Тогдашний руководитель Госкино СССР заявил с трибуны: «Мы должны воспитывать сильного героя...»

Однако боксер-супермен, герой фильма Э. Володарского и И. Шешукова «Вторая попытка Виктора Крохина» (1977), не пришелся ко двору в Госкино. Картина не увидела света и после внесения редакторских поправок. Что же не устраивало? Авторская трактовка. Авторский взгляд на сильную личность, ее генезис.

Десять лет отлучения не прошли для картины даром. Она остыла. Не потому, что за это десятилетие мы навидались послевоенных коммуналок. Таких-, как здесь, не было. Сквозной образ боксерского ринга и кулачного боя по-прежнему прочитывается как метафора жизненной борьбы. Но тогда, в 1977-м, когда на экранах расцвели роскошные композиции Н. Михалкова и его подражателей, эта неровная, нервная, с очевидными срывами картина представительствовала и от послевоенной реальности со всей ее унизительной для личности нищетой, и от реальности тех лет с ее сносным бытом и жгучими духовными проблемами.