Каждому Свое.

Бытовое и бытийное, сиюминутное и вечное переплетаются в экранном рассказе, завязывая узлы философских проблем. Разве под силу разрешить их жестянщику Ефиму, чей горький опыт изгоя научил его принимать судьбу как она есть? Да и комиссар Вавилова, положившая жизнь на то, чтобы изменить судьбы человечества, не обладает истиной в последней инстанции. Но оба стремятся к ней, оба мечтают о лучшей жизни. И в ночь, когда белые рвутся к городу, они ведут разговор, забираясь в философские выси, какие по сей день не одолела вся мудрость мира.

Ефим заговорит о добром Интернационале. Но Клавдия возразит: «Откуда ты взял эти сказки? Интернационал замешан на рабоче-крестьянской крови, люди за него глотают порох и становятся очень злыми». Но Ефим не сдается: «Отнимите у людей сказку и скажите, зачем им тогда жить?» А Клавдия рубит в ответ: «Людям не сказки нужны, людям нужна правда, за которую помереть не жалко».

И оба не знают еще, что наутро Клавдия уйдет умирать за свою правду, а Мария с Ефимом останутся нянчить ее сына.

Заявка на эту книжку была написана сразу после V съезда кинематографистов СССР, летом 1986 года. Решаюсь обнародовать эту подробность -в ней просвечивает время. В духовном сюжете перестройки форум кинематографистов уже занял свое место. Он стал камертоном и этой книги, больше того, ее нравственной опорой и гарантом.

V съезд благословил и напутствовал многих и многих. Потому что резко и решительно отказался от официоза, от крутых застойно сталинистских догм, которыми стращали не одно поколение; от пустопорожней риторики и дежурного суесловия; от омертвелых ритуалов, от перестраховочных канонов, согласно которым каждый автор обязан был отбывать что-то вроде моральной повинности, непременно ссылаясь на очередные постановления по литературе и искусству -к ним не относились всерьез даже их создатели, обитатели теневых кабинетов на верхних этажах идеологической власти...