Мы Недооцениваем Тот Факт

Конечно, мои детские переживания не идут в сравнение с тем, что пережили мои ровесники из Белоруссии. Я решилась упомянуть здесь о своем не потому, что это сколько-нибудь значительно для окружающих. Просто, обжегшись детской болью, доставшей меня сегодня из тех кровавых лет, я совсем иначе отнеслась к собственному детскому опыту. Оценила его. Благодаря Светлане

Алексиевич, молодой писательнице, которая войны в лицо не знает, не помнит, родилась после войны. Но именно ей пришла эта мысль: записать рассказы детей войны, последних свидетелей. Зафиксировать, внести в анналы, оставить для потомков одну из самых трагических страниц многострадальной истории XX века.

Пройдет не так уж много времени, и последние свидетели тоже уйдут. Как неумолимо уходит поколение воевавших. Статья Веры Шитовой о «Послесловии» М. Хуциева называлась «Смотрите, кто ушел!». Хуциев романтизировал своего старика Алексея, и Р. Плятт в этой роли подыграл режиссеру, подыграл искренне. Оппоненты фильма считают: старик идеализирован, его сорокалетний зять развенчан без особых на то оснований, картина тенденциозна. У каждого, мол, свой социальный опыт, свои обстоятельства, поэтому и ценности разные. Спор этот, увы, не вышел на страницы печати, он погас в кулуарах, и каждый остался при своем мнении. Но отношение к старику, как и к фильму в целом, своего рода тест. Тест на принадлежность к тому или иному поколению, тест на жизненный опыт, на нравственное чувство, наконец.

Хуциев лирически пронзительно рассказал об уходе целого поколения. О восторженных стариках с их ветхозаветными ценностями, о стариках, которые раздражают своей непрактичностью и отсутствием хотя бы естественного прагматизма, которые навязывают свои обветшалые истины... Но когда они уходят совсем, нам остро начинает не хватать их присутствия. С ними уходит наша живая память.

Мы недооцениваем тот факт, что пока еще живем в биополе живой памяти о минувшей войне. Но все ближе к той черте, за которой живой памяти уже не останется. Хуциев задумался: уход поколения неотвратим, и он драматичен для поколений, которые остаются для исторической работы.