Тут В Наш Сюжет Стучится Побочный

В картине есть впечатляющие кадры, снятые на натуре. Не загримированная натура -река, буераки, плесы, поляны, леса -в контрасте с нарядными новенькими декорациями остро воспринимается как исторический подлинник, обладающий огромной силой эмоционального и эстетического воздействия. Правы постановщики, работающие на материале далекого прошлого, когда вводят в изобразительный строй фильма стихии. И потому, что в жизни древних природа играла не то чтобы большую, просто иную роль, чем в нашей. И потому еще, что стихии -хочется верить! -остались прежними. Проливные дожди с грозами и сырые мартовские метели объединяют нас с нашими пращурами единым пантеистическим ощущением всевластья и вечности природы.

В «Ярославе Мудром» иногда посверкивает: природа -еще заповедная тайна, с ней обращаются почтительно. Однако и исторический пейзаж, на котором настаивал С. Эйзенштейн, разрабатывая концепцию исторического фильма, не панацея, если в фильме не воплощено эпическое сознание авторов. Перед нами история, переосмысленная по законам героической легенды. Квазиистория. Отсюда черты сказочной идеализации -и в трактовке героев и их поступков, и в их внешнем облике, в актерской пластике, наконец.

Тут в наш сюжет стучится побочный -из области теории.

Не оттого ли традиционный эпос в последние годы так редко появляется на экране, а если и появляется, то в архаических формах, не соответствующих современному сознанию и современному знанию, что эпические жанры и эпическая традиция переживают процесс глубинной перестройки? Еще К. Маркс в свое время сомневался, возможен ли эпос в эпоху пороха и свинца. Время подтвердило справедливость его сомнений. Эпос как дошедшая до нас форма народного сознания существует в литературных источниках -экран же охотнее пользуется апокрифами.

Эпический жанр был основательно скомпрометирован в конце 40-х -начале 50-х годов серией «житийных» кино биографий великих деятелей русской истории. Но уже в 60-е годы стали опробоваться новые модели повествования, близкие к тому, что в литературе получило название субъективной эпопеи. Вспомним «Дневные звезды» И. Таланкина, «В огне брода нет» Г. Панфилова.