Когда заканчивается игра глаза в глаза

Зеркальное отражение, баюкание, ласковые слова и пение - все это позволяет познакомить младенца с окружающим миром, примеряясь к его масштабам восприятия. Это первые опыты игры, предшествующие тем веселым моментам, которые ожидают впереди родителей и детей. Это игра в прятки, долгие ночные разговоры и совместные пешие прогулки по сельской местности. К счастью, малютка может установить с нами контакт, только когда лежит рядом. Как говорит физиолог Джон Брейр, младенцы способны проявлять редкую сообразительность, чтобы добиться от взрослых ответной реакции. Это факт, что крохи, которым не удается установить со своими родителями душевную взаимосвязь, обычно рано начинают чувствовать свое одиночество, что чревато аутизмом или еще какими-нибудь подобными психическими нарушениями.

К сожалению, когда дети постарше страдают от недостатка душевной близости с родителями, это часто остается незамеченным. Дело в том, что после первой стадии, когда взаимосвязь бывает очень тесной, с течением времени дистанция между ребенком и родителями и неловкость, возникающая при попытке ее преодолеть, постоянно увеличиваются. Взрослые все реже играют с подрастающими детьми и уже не испытывают при этом той свободы и непринужденности, как бывало раньше (вспомните ку-ку). Мало кто из родителей может похвастаться тем, что испытывает то глубокое чувство радости, которое доставляет пристальное общение глаза в глаза, после того как ребенку исполняется два года. Многие даже не догадываются о том, что эту связь можно было бы восстановить. Когда я побуждаю родителей устанавливать с их трехлетними, шестилетними (или даже постарше) детьми проникновенный зрительный контакт, они, как правило, поначалу смотрят на это довольно скептически. Но если вы проявите упорство, несмотря на возможные неудачи, и постоянно будете добиваться более глубокого уровня душевной близости, то поймете, что это одно из самых полезных упражнений в данном направлении.

К счастью, когда разрыв взаимосвязи с родителями не носит серьезного характера, сами же дети дают нам массу возможностей, чтобы ее восстановить. Проблема в том, что часто мы не замечаем этих сигналов. Я краснею, вспоминая о тех случаях, когда отстранялся от своей дочери в те моменты, когда она хотела, чтобы я ее просто обнял, а я был в это время очень занят, или считал, что ей пора сесть за домашнее задание, или был раздражен ее надоедливыми требованиями внимания. Бывало, я строго спрашивал у дочурки, как идут дела в школе, а для нее это было все равно что визит к зубному врачу. Но если я был не готов укреплять душевную взаимосвязь на ее условиях, то почему должен был ожидать, что она захочет делать это на моих?

Иногда случается так, что взрослый и ребенок обнаруживают, как им лучше действовать, чтобы поддерживать прочную взаимосвязь. Мой девятилетний племянник, например, типичный молчун. Никогда не узнаешь, что его беспокоит. Поэтому я всегда пытался как-то подобраться к нему в разговоре, используя выдумку, шутку или лукавство. Он смеялся, но не становился более разговорчивым. Однажды я остался посидеть с ним, чтобы дать отдохнуть его родителям. Дело было рано утром. Я подошел к нему и протянул руки. Он залез ко мне на колени. И в течение получаса ни один из нас не проронил ни слова. Я вообще-то не очень люблю длительное молчание, так же как не люблю просто сидеть сложа руки, но в данном случае я не скучал и не маялся. Это было состояние подлинной душевной близости. Потом мы пошли завтракать, и я сказал: Хорошо поговорили, верно? Мы оба засмеялись. Но я-то знал, что это не было шуткой. Так, без всякого давления с моей стороны - которое могло бы проявиться, если бы я стал использовать язык слов, - мы смогли чудесно установить между собой душевную близость.

← Обучение