Отношения к родителям

Поэтому, терпеливо переждав несколько минут, я сел и написал записку любви, которую затем собирался просунуть в щель под дверью. Но необходимо было учесть, что маленький Гэрри еще не умел читать. Поэтому я решил поступить следующим образом: подсовывая записку, я в то же время громко произносил ее содержание. Там говорилось: Я люблю тебя и прошу тебя выйти, чтобы мы могли поиграть. Малыш схватил мое послание, разорвал и обрывки просунул мне обратно в щель под дверью. Единственное слово, которое он умел писать, было Бу!, что он и сделал на одном из кусочков записки. Увидев это, я завопил: Ой-ой-ой!!!, притворяясь, что очень напуган и поражен этим в самое сердце. Затем я тут же написал новую записку, опять громко прочел ее и просунул в щель под дверью. Она звучала так: Я страшно напуган. Но все равно ничто не сможет удержать меня вдали от тебя. Получилась весьма забавная игра. Однако эмоциональные проблемы в данном случае лежали гораздо глубже.

Меня ведь пригласили поиграть с Гэрри потому, что он наотрез отказался ехать к бабушке. А родители планировали оставить его с ней на несколько дней, чтобы получить немного свободного времени и упаковать вещи для предстоящего переезда на новое место жительства. У Гэрри была еще маленькая сестренка, которую отец и мать взяли с собой, потому что она еще находилась в таком возрасте, когда нужен был постоянный уход. Очевидно, именно это обстоятельство вызвало у мальчика взрыв негодования и негативных чувств: зависть к сестре, мысли о несправедливости, допущенной по отношению к нему; страх, что родители уедут потом на новое место, а его с собой не возьмут, и т. п. Мне хотелось бы подчеркнуть, что это был, в общем, счастливый ребенок, который жил в семье, где был окружен любовью. К бабушке он тоже относился хорошо и всегда с нетерпением ждал момента, когда можно было бы побыть с ней. Иными словами, это было проявление сильных, но вполне нормальных детских чувств.

Когда Гэрри впервые заперся у себя в комнате, он сделал это для того, чтобы не ехать к бабушке, и я ничего не мог с этим поделать. Кроме того, он относился ко мне крайне враждебно, а я никак не мог придумать, как его уломать. Между тем время моего визита истекало. После того как мы полчаса обменивались посланиями, мальчик спросил через дверь: Ладно, я выйду, только чур меня не хватать. Так как я до сих пор ничего такого не говорил, то тут же уцепился за эту возможность и умоляющим голосом сказал: О, пожалуйста, хотя бы одно крошечное объятие. Он захихикал и открыл дверь. В итоге последние пятнадцать минут моего визита мы провели, сидя в объятиях, причем малыш устроился у меня на коленях.

← Обучение