Надо Ли Видеть Символику

Про банду Соловьева мы многого не узнаем. Кто эти люди, зверски убивающие мирное население, что заставило их ступить на преступный путь, их история и предыстория останется за кадром. Преступный мир в фильме скорее фон, чем действующее лицо, но мазки, этот фон обозначающие, нанесены так точно и так вы-

разительно, что возникает странный, пугающий, даже загадочный образ иной реальности, подспудно живущей по своим законам параллельно с открытым душа нараспашку -миром Лапшина и его друзей. Как ни скупы сведения о банде, как ни ограничено -в смысле метража ее присутствие в кадре, в самом стиле показа есть та полнота недосказанности, которая подхлестывает наш интерес: возьмут Соловьева или не возьмут?

Операция по захвату банды -едва ли не самый мастерски сделанный эпизод в фильме. Напряжение триллера здесь достигнуто не только с помощью искусного мизансценирования и подробнейшей проработки каждого кадра: режиссер ставил эпизод как столкновение классовых врагов, как социальную схватку, исход которой вовсе не был предопределен -он решался в ходе операции.

С геройским кличем «По коням!» врывается Лапшин в темные халупы барака, где затаилась бандитская «малина». А вокруг все замерло, как перед атакой. Улица с кривыми домишками словно утонула в молоке сырого тумана. Ни звука, ни движения -как в дурном сне. И, как в дурном сне, возникнет, словно из-под земли, невидный такой, замухрышистый мужичок. Возникнет и пойдет в сторону от барака. А увидит его человек сугубо штатский, писатель Ханин, друг Лапшина, взятый им на операцию по слабости души: уж больно донимал просьбами. Ханин и станет жертвой Соловьева -замухрышка был, конечно, он, Соловьев.

Надо ли видеть символику в том, что бандитский нож угодил не в кого-нибудь, а в стороннего вроде бы человека, который в схватке оперативников с уголовниками был всего лишь наблюдателем? С присущей интеллигенту неумелостью Ханин пытался остановить идущего, угадав в нем врага. «Товарищ, ну-ка, остановитесь! Товарищ! Я кому говорю, подойдите ко мне...» Писатель привычно полагался на силу слова...