Пространство Комедии

Дело тут не только в высочайшем артистизме О. Басилашвили в роли Бузыкина, не только в искусстве режиссуры Г. Данелия, поистине филигранной. Сочувствие герою начинается там, где становится ясно: чашу искупления грехов своих -и не своих -он пьет до дна. Как нас учил управдом Харитонов? «Тоскующий пьет до дна»? От него же мы узнали, что и «тостуемый» тоже пьет до дна. До дна пьет и наш герой, однажды принявший такую жизненную позу, которая заставляет расплачиваться за мнимый комфорт.

...А чему мы, собственно, смеемся?

Что, скажите на милость, смешного, когда жаждущий опохмелиться детина притворяется тяжко больным, чтобы выманить трешку у случайной знакомой, расчетливо играя на ее доброте? И так ли уж смешно, что наш герой 1 пытается загнать подешевле свой замечательный спортивный трофей -только бы хватило на «пузырек», а все его «светские» диалоги на службе заканчиваются сакраментальной просьбой о «рубле до получки».

Тут вроде бы не до смеха -тут заплакать впору.

А мы -смеемся! И не потому, что смешинка в рот попала, а повинуясь естественной реакции на то, что происходит на экране. Здесь в самый бы раз воскликнуть что-нибудь бодрое об очистительной силе разящего и обличающего смеха. Но в нашем случае смех -вовсе не разящий. И не обличающий. Тогда какой же? Постойте, а стоит ли так уж педантично доискиваться, каким смехом мы смеемся в фильме «Влюблен по собственному желанию»? Смеемся -вот что главное. И все-таки стоит, я думаю.

Потому что разобраться в природе смеха в данном конкретном фильме -значит понять природу так называемой «грустной комедии». Известный комедиограф режиссер Эльдар Рязанов так и назвал свою книгу -«Грустное лицо комедии». Авторы рецензируемой картины определили ее жанр как «серьезную комедию», но это не меняет существа дела. Ясно, что речь идет о той ветви современной кинокомедии, чье древо выросло на грузинской почве, где и родилась современная кино притча, смешавшая на своей палитре все краски бытия. Вряд ли надо устанавливать, кто первый сказал «а»: современники могут не поделить славу, хотя приоритет все равно принадлежит не им, а безвестным создателям фольклорной традиции. Их вдохновенное творчество по сей день бескорыстно питает современников.