Публицистика Лидирует

Съезд был рубежным, этапным. И потому стал еще и точкой отсчета. Календарно точной датой начала возрождения и обновления в кинематографе. Расстояние в три с лишним года отделяет нас от тех майских дней. Как всегда бывает в периоды общественного подъема, плотность жизни увеличилась. Настолько, что появилось чувство превышения скорости. Будто мчимся вперед со страшной силой, земля уходит из-под ног. Но попробуем нажать на тормоза. Попробуем остановиться, оглянуться.

Там, в начале пути, мы различим трагические фрески «Покаяния». За ними -грандиозный, все еще незавершенный коллаж из документальных кадров. Взрыв документального кино, припавшего, наконец, к жизни после стольких лет хождения по указанным маршрутам «от» и «до»,-главное событие двух прошедших лет.

Ситуация в кинематографе моделирует литературную. Многие фильмы, как и книги, восстали из небытия, из забвения. Извлеченные из спецфондов и спец сейфов, снятые с «полок», после многолетней опалы, эти произведения достают нас из прошлого, опаляют не угасшим огнем. А сиюминутная современность -она захвачена публицистами, социологами, экономистами, политологами. Похоже, никто из художников пока на нее не покушается.

Для литературного процесса это нормальное явление. В кинематографе, однако, действуют законы, которым не подвластны другие искусства. Зритель не хочет считаться с исторической дистанцией -он хочет видеть на экране то, что волнует его здесь и теперь. Но если бы только в этом была проблема! Кризис, в котором оказалось наше кино, накапливался годами. На него исправно работали все общественные институты. Последствия этой слаженной деятельности тем страшнее, чем менее доступны наблюдению. Страшно смотреть, как морские суда тонут в зыбучих песках на том месте, где веками плескалось Аральское море. Страшно смотреть на женщин и детей, вынужденных покидать родные места, ставшие опасными для жизни. Страшно слышать научный прогноз, что процесс гибели Арала необратим. Жалко волка, за которым охотится самодовольный вертолетчик. С каким достоинством, даже величием ведет себя волк, поняв, что беззащитен перед противником, преступившим закон. Но мне интересно, по каким внутренним законам живет этот лихой охотник, этот безнаказанный истребитель? Я бы хотела увидеть его глаза, лицо, услышать его голос.