Но Вернемся К Образу Повествователя

Повествователь понимает их состояние и не винит никого. Они виноваты не больше, чем все, кто уцелел во время кровопролитной войны с фашизмом. Живым вообще свойственно чувствовать свою вину перед мертвыми, это знакомо едва ли не каждому.

Нам близка эта позиция Повествователя, в которой нет жертвенности, на которую так легко сбиться в данном случае. Желание жить, защититься от смерти -что может быть естественней для человека? Другое дело, когда ты выбираешь между жизнью и совестью, когда жизнь можешь купить только ценой предательства. Тут другой счет, и по этому счету оказывается, что у человека есть такие ценности, которые приходится отстаивать ценою жизни. Об этом -фильм Л. Шепитько «Восхождение». А в «Факте» -другое. Тут никто никого не предает. Одни используют шанс, чтобы остаться в живых, другие не умеют его использовать или вовсе не имеют его. Станисловас пытается вызволить мать и Казю с ребенком, но: «Уже поздно»,-говорят ему. Действительно, попытки перехитрить судьбу уже бесполезны, когда к месту казни прибывает сам полковник Чтитель (Д. Банионис), злобный маньяк, который превращает акт геноцида в некое ритуальное действо во славу арийской расы.

Но вернемся к образу Повествователя. Мы не увидим его в кадре, да и с автором не отождествим. Повествователь-образ собирательный. Сложился он не сам собой, не стихийно. Этот характер, созданный авторами, самое активное лицо в фильме, выразитель его нравственно-философской позиции.

Активность Повествователя -примета новой эпичности, мы уже говорили об этом выше. Она сказывается не только в том, что Рассказчик расширяет повествовательное пространство фильма, втягивая конкретный факт истории в Большое Время, но и в напряженности нравственного поля, в котором действуют не только персонажи с их единичной судьбой, но и этические позиции, меняющиеся во времени.

Так, хроника одного конкретного дня в фильме «Факт» втянула в себя, в сущности, весь тот нравственный и духовный путь, что мы прошли за время после войны, а вслед за нами -искусство. Наверное, историческая дистанция во взгляде на события прошлого не только для того нужна, чтобы события эти предстали в их объективной крупности. Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. И, вглядываясь в прошлое, в свою историю, мы обнаруживаем перемены в себе, в своем отношении к тому, что было, есть и будет.