«Со Мною Вот Что Происходит...»

Были рецензенты из тех, кому уже нечего было терять, кто недрогнувшей рукой подписал приговор картине. Но таких было мало. Большинство критиков, точнее, изданий, предпочло фигуру умолчания. Хотя картина Балана была просто взрывом в нашей унылой кинематографической жизни. Однако говорить о ней позитивно не боялись главные редакторы лишь тех органов печати, которым Госкино было не указ. Мне, например, удалось напечатать свою рецензию в «Литературном обозрении». «Искусство кино» опубликовало беседу с авторами -режиссером Р. Баланом и драматургом В. Мережко, из которой явствовало, что ни тот, ни другой, ни критик, ведущий беседу, не считают Сергея Макарова положительным героем. Что и требовалось доказать.

А суть была вовсе не в том, что Макаров антигерой и вообще нехороший человек, хотя в исполнении Олега Янковского неотразимо обаятельный. Открытие Балана состояло в том, что аутсайдер с редуцированными социальными эмоциями, забывший родную мать и освободивший себя от чувства долга перед всеми -перед службой, женой, дочерью, любимыми женщинами, это исчадие, анфас террибль сорока лет от роду, и есть ключевая фигура нашего времени. Сам этот факт уже был убийственной социальной критикой.

Странный фильм! Начало -как у Тарковского, финал как у Феллини, стиль -так же завораживающе артистичен, как у Никиты Михалкова... Смотрю и думаю о том, что кинематограф прочно овладел той территорией, которая считалась вотчиной исключительно словесной пластики. Мастерство повествования в этом фильме можно сравнить с искусством прозаика, и это будет адекватная параллель.

У крупного писателя, отмечал М. М. Бахтин, слово не ощущается как слово, оно преодолевается подобно тому, как преодолевается мрамор или глина в руках ваятеля. Читатель сквозь слова прорывается к духовному содержанию вещи. Сходное чувство я испытываю, когда смотрю «Полеты во сне и наяву»новый фильм режиссера Романа Балана. Лукавая мысль о том, «как это сделано», не искушает меня. Оператор Вилен Калю та, конечно, виртуоз, это ясно с первого кадра, но он не отвлекает, не заставляет любоваться его композициями, словно ты не в кино, а на вернисаже. И режиссер, слава богу, не страдает нарциссизмом, не тянет одеяло на себя.